Группа спелеологов пришла как-то на Попову гору. Вечером пошли собирать сучья для костра. Все вернулись, а одного нет. Кто-то видел – прибегал за лопатой, мол, щель нашел, кажется вход в пещеру. Над ним посмеялись – место-то тут хоженное-перехоженное, откуда ей тут быть. А парень как сквозь землю провалился. Пошли на поиски с фонарями. Стали кричать – вроде отозвался кто-то. Двинулись на голос. Пропавший стоит на тропе, видят он вроде не в себе. Когда отошёл немного, рассказал: «Заметил щель в скальной стене, спустился вниз и попал в темный подземный зал. Вдруг под сводами пещеры сияние. В этом сиянии возник старец и говорит: «Рано тебе сюда». И исчез. Перепуганный исследователь и не помнит, как оказался на поверхности». Спелеологи решили, что все это ему привиделось.
Существует и другая интерпретация этой истории.
«Здесь весьма протяженные штольни уходят вглубь горы. Активный тектонический разлом создает весьма своеобразную энергетику места. Много фантастических историй хранит современный фольклор Ширяевских каменоломен. Известно, что многие начинающие спелеологи нашей области любят «тренироваться» в этих местах. Несколько лет назад один из них, собирая дрова для лагерного костра, заметил большую расщелину. Он бывал здесь несколько раз, но эту расщелину увидел впервые. (Необходимо отметить, что среди смельчаков бытует «легенда» о существовании Второго Яруса Ширяевских каменоломен, о ходах, периодически появляющихся и столь же внезапно исчезающих).
Нашему «открывателю» подумать бы, спуститься в лагерь да позвать товарищей. — Нет, он решил лезть в расщелину, благо фонарик с собой в суке был. Полез… Ход узкий, забит нанесенным лесным мусором — листочки, веточки. Двигаться можно только на четвереньках. Но охота пуще неволи. Пролез, прополз. Расщелина начала расширяться. Свет фонаря впереди отразился от чего-то матового — как будто лед. И… Здесь начинаются странности. Наш спелеолог обнаружил, что сидит на поваленном стволе березы у самого входа в расщелину. Надо же такому привидеться!
Посидел, выкурил сигаретку и — надо же, упрямец, — опять пополз. Все вначале повторилось, как в первый раз. Добрался до ледяной пробки. Только ее коснулся, — она и обрушилась. Дальше полез. Расщелина закончилась небольшой пещерой. Гордый своим «открытием», спелеолог выпрямился в полный рост и начал водить туда-сюда фонариком, осматривая пещеру. Луч света его фонаря обежал край дальней стены и выхватил из мрака небольшую нишу.
Там, закрывая собой продолжение хода, сидела небольшая высохшая, карликовая фигура. В изменчивом свете фонаря было трудно определить, кто это — мужчина или женщина. Руки фигуры были сложены на впалой груди, маленькое тело от головы до ног опутывала истлевшая одежда, что-то вроде серого плаща. Страха не было совершенно… и почему-то ему показалось, что эта «мумия» не мертва, а просто как бы спит спокойным глубоким сном. А затем ее глаза открылись, и в огромных зрачках отразился свет фонаря. Как в бредовом сне — мертвые, высохшие руки и морщинистое лицо наполнились жизнью. Кожа начала терять мертвенную серость и стремительно приобретала тона живой плоти.
Позднее, рассказывая все это, он сам удивлялся, как много деталей отметил его глаз…. Но это потом. А сейчас лицо фигуры покрылось румянцем, под напором раздающегося тела натянулась истлевшая ткань. Фигура начал приподниматься и… Наш спелеолог опять сидел на земле, около поваленной березы, рядом находился вход в расщелину… В этот раз он приходил в себя значительно дольше… Потом, пошатываясь, отправился в лагерь. В лагере его рассказ выслушали со вниманием. Кто-то вспомнил, что слышал: «В Монастырской горе существуют протяженные коридоры. А внизу множество иссушенных мумий. Некоторые из них сидят в позе лотоса, погруженные в вечное блаженство Нирваны. Другие лежат в специальных нишах или каменных саркофагах».
Хотя с того памятного для рассказчика дня прошло довольно много времени, он так и не смог полностью оправиться от пережитого потрясения. Когда он мне рассказывал свою историю, ему очень хотелось в ответ услышать: что, мол, ему просто сделалось дурно от жары, и всю эту историю он увидел и пережил, как бы во сне. Что он ни разу так и не спускался в эту расщелину. Тем более что потом ее так и не нашли.
